[Phoebe Pyncheon]

Эта фотография из фильма Lancer Spy может послужить иллюстрацией к поучительной истории старшего брата кузена Николаса - почему-то персонажа Джорджа Сандерса мне хочется назвать Джулиусом. Одна из наиболее драматических страниц в истории Первой Мировой (в нашей коллегиальной интерпретации) - это захват немецкими войсками стратегического запаса сыра британской армии. Джулиус, возвращаясь в родную часть после очередного визита в парижский бордель (или в "Мулен Руж", но в любом случае не при посещении же Лувра он перебрал сомнительного французского самогона), перепутал направление и угодил в недружественные объятия фрицев. Не вынеся жестокой пытки, примененной к нему лично майором Баумайстером, заставившим оголодавшего англичанина наблюдать за тем, как немецкое войско пожирает честно заслуженный ужин, Джулиус раскололся и выдал секрет государственной важности...
И вновь дядюшка Альфред пришел на помощь к очередному представителю своей дурдомной семейки, предложив запятнавшему свою честь племяннику шпионскую службу - стать двойным агентом, британскими глазами и ушами в стане врага. Да, работа не из почетных, жалование выплачивается нерегулярно, а на награду - даже посмертно - нечего и рассчитывать, но это позволит Джулиусу искупить свою вину перед родиной. Несчастный колеблется и отговаривается фатальной неспособностью к любой службе, требующей приложения хотя бы элементарных умственных усилий, - на что суровый дядюшка Альфред отвечает, что пусть лучше племянника повесят как шпиона, чем будут публично называть "той самой сволочью, что сдала врагу наш драгоценный сыр". Выбор у Джулиуса, увы, невелик...

@темы: WW1, Lionel Atwill, George Sanders, fanfiction

Comments

[Addeson]

История поучительная и драматичная, должно быть, оставленная Ремарком в качестве черновика к первоначальной версии "Западного фронта". Думаю, в случае, если братец Джулиус решит обосноваться в стане фрицев, возмущенная британская общественность публично сожжет его чучело на Трафальгарской площади, церковь объявит ему анафему, бравым британским офицерам придет приказ оставить без пайка на три месяца всех пленных немцев, а папаша Чарльз, оттирая от пота лоб и шею, примется и этого сына вытравливать из семейных альбомов. Майор же Баумейстер, в случае разоблачения шпика, может применить к нему и пытку похуже - запишет свои крики на пластинку, привяжет Джулиуса к стулу и будет круглые сутки крутить ему запись, пока братец Джулиус не раскается в своем поступке, отказавшись от дядюшки Альфреда, и не присягнет на верность немецкой родине, после чего его отвяжут и напоят символическим - и невыносимым для него - баварским пивом...

[Phoebe Pyncheon]

Более того : злосчастному Джулиусу устроят ритуальное омовение в чане, наполненном баварским пивом, что обернется для перебежчика серьезнейшей психологической травмой. Обретя новые имя-родину-собутыльников, Джулиус начнет делать карьеру по пропагандистскому ведомству, соблазнять всех берлинских актрисок подряд и в тайне ото всех писать духоподъемный роман для юношества, посвященный подвигам Эдит Кавелл.

[Addeson]

Главное, чтобы братец Джулиус часом не позарился на Дагмар - актрису майора Баумейстера, которая, как хотела, издевалась над воякой, но страсть майора была неугасимой.

[Phoebe Pyncheon]

А если фрейлейн откроет охоту на симпатичного англичанина-перебежчика, промышляющего театральной критикой ? Начнет преследовать, приставать, хватать за руки и прочие части тела ?

[Addeson]

К майору она умудрялась приставать и после тяжелой автокатастрофы, когда ему не об актрисах думать, а о новой дозе морфия, поэтому - вполне вероятно) Джулиус, не отличаясь ни особой мужественностью, ни суровостью, несколько раз попытается отнять у настырной женщины свои нежные ручки, а потом и пытаться прекратит. Будет бросать к ее ногам восторженные памфлеты и носить огромные букеты в гримерку.