I've got an idea for a column that will make Walter Winchell look like the kid who writes on fences
Трагическая участь кузена Николаса

была фатально определена суровыми пропагандистскими плакатами времен Первой Мировой. Будучи по природе человеком, склонным проводить свои дни, мирно читая у зажженного камина, предпочитавшим жить в деревенской глуши родных баскервильских болот, Николас, возможно, никогда бы и не переступал порог лондонского дома, если бы не регулярно проводимые в столице Британской Империи концерты фортепианной музыки, ради которых наш герой был согласен подвергаться глумливым насмешкам и жестокому обращению со стороны папаши Чарльза, тирана, истерика и лицемера-пуританина.
Не чувствуя в себе призвания служить отечеству, будучи облаченным в солдатский мундир, Николас не проявлял ни малейшего желания отправиться на войну, - более того, реакцию кузена на необходимость вступить в армию и отправиться сражаться с фрицами прекрасно отражал вот этот плакат -
Однако жужжащий над ухом - точно раскормленный шмель - папаша Чарлз, разбрасывающий по всему лондонскому дому заокеанские пропагандистские листовки типа :

"Ничтожество ! Только флот способен превратить хлюпика вроде тебя в настоящего мужчину ! Да ты посмотри - туда теперь даже бабы идут !" - сделал свое черное дело. Николас сдался - не в последнюю очередь благодаря патриотически настроенной кухарке, пересаливающей утреннюю овсянку и подпихивающей - вместо салфеток - наследнику гадких милордов картинки подобного рода -

Разглядывая второй плакат, Николас обнаружил некоторое сходство между изображенным на постере пламенным патриотом и любимым дядюшкой Альфредом, сочетавшим в себе таланты штурмовика борделей, ученого-изобретателя и командира с диктаторскими наклонностями.
Взглянув на тощего точно сельдь племянника, дядюшка Альфред в очередной раз вздохнул : " Моряка из тебя не получится, пехотинцем - не выживешь,

отправляйся-ка, родной, в авиаторы". И прибавил мечтательно : "Это и почетно, и - коли ранят - медсестры относятся к тебе совершенно по-особому..."

Единственными людьми, проводившими Николаса до вокзала, оказались экономка и ее старшая дочь, работавшая горничной в доме папаши Чарлза

Малообщительный Николас оказался в на редкость разношерстной компании : помимо соотечественников, ему предстояло сражаться с немцами, имея в боевых товарищах тяжелых на руку ирландских фермеров, которым сам святой Патрик повелел "мочить фрицев",

дурно воспитанных австралийцев, которые даже кенгурушек призвали,

и - что страшнее всего - разудалых американских пилотов, по-подростковому радующихся выпавшей возможности посетить парижские дома терпимости и радушно звавших кузена с собой.

Но самым кошмарным испытанием, выпавшим на долю печального Николаса, оказалась необходимость сыграть роль посредника в улаживании сложных взаимотношений между дядюшкой Альфредом, некстати влюбившимся в авиаторшу-суфражистку, майором Рэтбоуном, терзаемым тем же любовным недугом, и представителем инспекционной комиссии, призванной расследовать загадочное исчезновение стратегического запаса сыра британской армии...
Даже полученные при припадении самолета ожоги, долгие месяци гаупвахт, тонны перечищенной картошки и десятки отдраенных до блеска самолетов, ломка из-за нехватки морфия и отсутствие человеческой пищи показались пустяком на фоне страстей, разыгравшихся на Западном фронте...

была фатально определена суровыми пропагандистскими плакатами времен Первой Мировой. Будучи по природе человеком, склонным проводить свои дни, мирно читая у зажженного камина, предпочитавшим жить в деревенской глуши родных баскервильских болот, Николас, возможно, никогда бы и не переступал порог лондонского дома, если бы не регулярно проводимые в столице Британской Империи концерты фортепианной музыки, ради которых наш герой был согласен подвергаться глумливым насмешкам и жестокому обращению со стороны папаши Чарльза, тирана, истерика и лицемера-пуританина.
Не чувствуя в себе призвания служить отечеству, будучи облаченным в солдатский мундир, Николас не проявлял ни малейшего желания отправиться на войну, - более того, реакцию кузена на необходимость вступить в армию и отправиться сражаться с фрицами прекрасно отражал вот этот плакат -

Однако жужжащий над ухом - точно раскормленный шмель - папаша Чарлз, разбрасывающий по всему лондонскому дому заокеанские пропагандистские листовки типа :

"Ничтожество ! Только флот способен превратить хлюпика вроде тебя в настоящего мужчину ! Да ты посмотри - туда теперь даже бабы идут !" - сделал свое черное дело. Николас сдался - не в последнюю очередь благодаря патриотически настроенной кухарке, пересаливающей утреннюю овсянку и подпихивающей - вместо салфеток - наследнику гадких милордов картинки подобного рода -


Разглядывая второй плакат, Николас обнаружил некоторое сходство между изображенным на постере пламенным патриотом и любимым дядюшкой Альфредом, сочетавшим в себе таланты штурмовика борделей, ученого-изобретателя и командира с диктаторскими наклонностями.

Взглянув на тощего точно сельдь племянника, дядюшка Альфред в очередной раз вздохнул : " Моряка из тебя не получится, пехотинцем - не выживешь,

отправляйся-ка, родной, в авиаторы". И прибавил мечтательно : "Это и почетно, и - коли ранят - медсестры относятся к тебе совершенно по-особому..."

Единственными людьми, проводившими Николаса до вокзала, оказались экономка и ее старшая дочь, работавшая горничной в доме папаши Чарлза

Малообщительный Николас оказался в на редкость разношерстной компании : помимо соотечественников, ему предстояло сражаться с немцами, имея в боевых товарищах тяжелых на руку ирландских фермеров, которым сам святой Патрик повелел "мочить фрицев",

дурно воспитанных австралийцев, которые даже кенгурушек призвали,

и - что страшнее всего - разудалых американских пилотов, по-подростковому радующихся выпавшей возможности посетить парижские дома терпимости и радушно звавших кузена с собой.

Но самым кошмарным испытанием, выпавшим на долю печального Николаса, оказалась необходимость сыграть роль посредника в улаживании сложных взаимотношений между дядюшкой Альфредом, некстати влюбившимся в авиаторшу-суфражистку, майором Рэтбоуном, терзаемым тем же любовным недугом, и представителем инспекционной комиссии, призванной расследовать загадочное исчезновение стратегического запаса сыра британской армии...
Даже полученные при припадении самолета ожоги, долгие месяци гаупвахт, тонны перечищенной картошки и десятки отдраенных до блеска самолетов, ломка из-за нехватки морфия и отсутствие человеческой пищи показались пустяком на фоне страстей, разыгравшихся на Западном фронте...
Муничка, спасибо, я хотела собрать воедино фрагменты кузеновой биографии - вернее, лишь малой ее части : испытаний, выпавших на долю несчастного, хватило бы на целую страну, а ведь Николас еще даже не сел на пароход, который отвезет его к месту новой службы... Между прочим, бедняга даже не смог взять с собой обожаемых котов - после войны финансовое состояние кузена резко ухудшилось...
И взять на роль страдающего от избыточного веса юноши Лэйрда Крегара ?
Not Now Marti, помню-помню фокусы месье Видока ! положим, что милое дитя заигралось в профессора Мориарти, подожгло оранжерею, в которой было захоронено награбленное по мелочи у родни и одноклассников. Джулиус мог утащить сокровища брата и пуститься - с переменным успехом - в различные криминальные аферы, но перед самой войной нажить на скачках целое состояние и запрятать его где-то в недрах фамильного поместья...