К вопросу о влюбленности в злодейских рабовладельцев...

[Phoebe Pyncheon]

Вынуждена признать : я совершенно не в курсе, как в мировой литературе-кинематографе принято решать вопрос о влюбленности рабыни в своего хозяина. Где-то на периферии сознания мелькает название "Рабыня Изаура", но с этим произведением я не знакома. Вспомнилось, что престарелый Кларк Гейбл снимался в фильме на подобную тему, и я даже знаю, где это кино можно найти, но подобного насилия над своими эстетическими чувствами я не выдержу, посему придется справляться собственными силами. Если пуритански настроенная дева, по дешевке (в силу взрывного характера) купленная полковником Бишопом, повторит карьерный путь кэпа Питера Блада (сбежит с плантации, в компании собратьев по несчастью захватит испанский корабль и займется морским разбоем), то что выпадет на долю ее бывшего хозяина ? Во-первых, полковник, на пятом десятке обнаруживший, что существует женщина, способная пробуждать в его душе какие-то иные чувства, помимо примитивного желания затащить ее на комфортабельное ложе в роскошно декорированной спальне процветающего рабовладельца, во-вторых, как представитель колониальной администрации Бишоп будет вынужден преследовать по морям и океанам разбившую его сердце девушку - а в перспективе поймать неразумную барышню и повесить. Чтобы другим было неповадно пиратствовать. Конфликт сердца и разума, трагедия в духе классицизма.
Для сцены, в ходе которой влюбленная в Бишопа рабыня сбегает с плантации и совершает свои первые подвиги на корсарском поприще я предлагаю следующую песню (и портрет рабовладельца).





Впрочем, есть еще "Камо грядеши", но добрый автор не позволил Петронию и его любимой рабыне жить долго и счастливо...

@темы: Lionel Atwill, fanfiction

Comments

[Addeson]

По случаю полковника вспомнилась одна бессмертная песня:



Думаю, что, познав неразделенные сердечные муки, полковник Бишоп шокировал бы окружающих необъяснимыми переменами в поведении: опаздывал на званые обеды, отказывался от ужина, давал рабам отгулы и разговаривал по душам с любимой лошадью. Любимая племянница, посещая дядюшку во времена пиратских миссий мужа, встревоженно прижимала ладонь к его лбу и смущенно подсовывала под руку его любимый хлыст, однако суровые телесные наказания утратили для него прежний блеск. Жизнь на острове, приподняв склоненную в страхе голову, начинала налаживаться: рабы полнели, набирались сил и лазали через ограду для свидания с туземками; горожане избавились от навязчивых параноидальных фобий; даже пираты более уверенно бороздили прибрежные воды некогда опасного Порт-Рояля. Проснувшись рано утром, полковник крепко обнимал подушку и наблюдал из окна резиденции, как блики солнца колышет тихая волна: где-то там, за горизонтом, бороздила мировой океан та дерзкая девица, которую ему надлежало вздернуть, но и сейчас он представлял себя на верном скакуне, вихрем накатив на эшафот, разрубив веревку саблей, волнительно подхватив деву и умчавшись с ней в Бостон, свободный от предрассудков...

[Phoebe Pyncheon]

Эта песня подходит и к начальной стадии взаимоотношений дядюшки Альфреда и боевой девицы-суфражистки : взаимное презрение, невыносимое притяжение...смачно выражаясь в адрес командования, девица надраивала самолеты, не замечая притаившегося в углу дрожащего от обуревавших его страстей полковника.
Любопытно, а что бы сказал Сабатини, узнав, что гнусный образ плантатора-садиста претерпел столь шокирующие изменения, что в романтических главгероях отныне заявлен не Питер Блад, а откормленный полковник Бишоп ?

[Addeson]

...Усы дядюшки Альфреда вставали дыбом от коротких, полных муки взглядов на женские формы, изогнутые в различных позах для очистки боевой машины. Пальцы его терзали крест Виктории, но думы об империи и сыре были не в силах затушить раскаленные угли его страстей. Особые муки доставляли ему те моменты, когда девица, в жаркий летний день разоблачившись до одной рубашки, утирала горячий пот со лба и прочих областей своего тела, которое не первую неделю являлось дядюшке в безумно-эротических ночных кошмарах. Плотно прикусив губу, полковник Алфи возвращался в штаб, хватал бутылку самогона и распивал ее на пару с огурцом - майор Рэтбоун, чье чуткое, отзывчивое сердце разрывалось на куски, заботливо предупреждал полковника о вреде подобных возлияний, однако несчастный влюбленный не желал его и слушать.

Думаю, случись ему увидеть Этвилла, и он полюбил бы его в этой роли, как Дафна дю Марье полюбила кузена Джека.

[Phoebe Pyncheon]

Особенно невыносимыми оказались для полковника Алфи жаркие летние ночи, когда суфражистка, вымазавшись как поросенок, бегала к местной речке освежиться, после чего не удосуживала себя тем, что вновь облачиться в насквозь пропотевшую одежду и заканчивала работу, трудясь полностью обнаженной...Побелевший как свежеокрашенная стенка, достойный представитель семейства Роэнов-Мандерстоуков возвращался в штаб, держась за сердце, готовое выпрыгнуть из широкой груди измученного переживаниями полковника. На предложение встретившегося ему не в добрый час майора Рэтбоуна выпить стакан теплого молока дядюшка Альфред отвечал столь лингвистически заковыристой фразой, что даже оксфордское образование майора не помогало тому проникнуть в суть ответа начальника...

[Addeson]

Бедный, бедный дядюшка Альфред! Надеюсь, до счастливой свадьбы и появления рыжей тройни он доживет успешно.
Что, если в одну прекрасную летнюю ночь майор Рэтбоун, погнавшись за летчиком, ушедшим в самоволку, но не поймав беглеца, случайно забредет в ангар, где девица будет драить самолеты?