[Phoebe Pyncheon]

Ах, и почему никто не пишет фиков по "Бегу"? Как бы хотелось прочесть что-нибудь милое на сюжет, взятый из этого

отрывка:

Главнокомандующий. Помолитесь, владыко святой!
Африкан (перед Георгием Победоносцем). Всемогущий господь! За что? За что новое испытание посылаешь чадам своим, Христовому именитому воинству? С нами крестная сила, она низлагает врага благословенным оружием…

В стеклянной перегородке показалось лицо начальника станции, тоскующего от страха.

Хлудов. Ваше высокопреосвященство, простите, что я вас перебиваю, но вы напрасно беспокоите господа бога. Он уже явно и давно от нас отступился. Ведь это что ж такое? Никогда не бывало, а теперь воду из Сиваша угнало, и большевики как по паркету прошли. Георгий-то Победоносец смеется!
Африкан. Что вы, доблестный генерал?!
Главнокомандующий. Я категорически против такого тона. Вы явно нездоровы, генерал, и я жалею, что вы летом не уехали за границу лечиться, как я советовал.
Хлудов. Ах, вот как! А у кого бы, ваше высокопревосходительство, босые ваши солдаты на Перекопе без блиндажей, без козырьков, без бетону вал удерживали? У кого бы Чарнота в эту ночь с музыкой с Чонгара на Карпову балку пошел? Кто бы вешал? Вешал бы кто, ваше превосходительство?
Под "Главнокомандующим" Булгаков подразумевал барона Врангеля. А сюжет я предлагаю такой: летом 1920 года Хлудов, пьяный в дым, отлеживается на очередной железнодорожной станции. Выглядит примерно вот так -

В помещение важно вплывает Главнокомандующий, ужасается обстановке и начинает сгребать в кучу опустошенные бутылки, аптечные жестянки из-под кокаина, шприцы, ампулы с морфием, папиросы, попутно разъясняя подчиненному беспокойство по поводу его, Хлудова, пошатнувшегося здоровья. Затем вручает размягшему от нежданной заботы генералу бидон со свежеотобранным у коровы молоком и ошарашивает беднягу ревнивым вопросом насчет истинной причины популярности Романа Валерьяновича среди солдат (популярность - канонная, истинная причина - ну, сами же понимаете...). В общем, пусть хоть кто-нибудь из персонажей пьесы проявит внимание и заботу о нездоровом физически и душевно герое, ибо у прототипа, г-на Слащова, имелась супруга-валькирия, а Хлудова бессердечный драматург заставил куковать в одиночестве. Долго ли тут спятить?

@темы: экранизации, редкие птицы, Next to normal, Отечественное (заметки неофита), fanfiction

Comments

[Addeson]

Жаль, я не скоро ознакомлюсь с эпопеей о злосчастном офицерстве - но проекций по эпохе у меня немало. Взять, к примеру, г-на Тальберга: он не суров и экзистенциален - так отчего не сделать его жертвой революционного насилия? Положим, в разгар наступления большевиков в квартиру Турбиных доставят израненного и увечного главу семейства. Пока друзья и домочадцы мечутся между гетманом, белыми и красными, а также спиваются на кухне и вне кухни, безутешная супруга, боясь возмездия, желает поскорее покинуть город - но последний поезд на Берлин отходит со дня на день, кругом опасности, враги, а сама жертва в лихорадочном бреду...

[Phoebe Pyncheon]

К слову - в фильм "Бег", дабы обратить кино в сагу-и-эпопею, вставили заодно кусок из "Дней Турбиных", сцену в гимназии с Алексеем, разгоняющим юнкеров. Получилось нечто вроде недокроссовера.
Фильм про Турбиных я не смотрела, но пьесу помню: где-то с середины Елена начинает поглядывать в сторону Шервинского. Кто ж тогда примется обеспечивать заботу жертве революционного насилия? Или же в современных традициях отыщем подлинную причину, приводившую Шервинского в дом Тальберга-и-Турбиных? И надо заметить, что по части употребления алкоголя высококультурное семейство Турбиных оставит позади пару-тройку дивизий...